Теперь настал черед Артёма поклясться и поцеловать крест. Затем старые друзья съехались, обнялись и расцеловались по обычаю.
А дело уже до этериотов дошло. Рубились в каких-то пятистах шагах от Духарева.
— Стемид! Трувор! Вот радость! — Духарев, как молодой, сбежал навстречу братьям-варягам.
— Не мы, а ты! — перебил воеводу Владимир. — Возьмешь свои семь сотен, хузар Йонаховых и налетишь. Захватишь ворота, а если внутрь прорвешься, совсем хорошо. Чаю, за стенами вряд ли ромеи в бронях тебя ждать будут. А как выбегут навстречу в одних рубахах, тут-то хузары их стрелами и побьют. Войдешь тогда в лагерь, как рогатина в сало.
Пожалуй, стоит и сапоги снять. Листва мягкая. Верховые сапоги с каблуками тут — нелучшая обувка. В правом сапоге, правда, ножик спрятан, но в дело его пускать всё равно нельзя.
Знамя Варды Фоки виднелось в центре. Справа Духарев разглядел значок Склира. Надо полагать, это и есть Склировы ветераны. Сам-то Склир — в тюрьме, а люди его, получается, на стороне его тюремщика. Духарев прищурился. А это кто? Не иначе как знаменитые ивиры…