— Никого не зови, — прошептала она в пушистую макушку. — Никому ничего не говори. Ты прав. Не тронет он нас. Это он в гневе был. Теперь подумает — и простит. Я ему в ноги упаду… И простит.
Плохо поживает, сообщил спафарий. От княжьего уха отлучен и сослан на север. За неправильные советы.
Маленькие ступни с очень аккуратными ноготками — на ткани рубахи. Вот что! Эта девочка — не рабыня. И даже не служанка. Удобство собственных ножек она ценит дороже, чем сохранность тонкого дорогого полотна. Служанка наверняка обошлась бы с рубашкой более аккуратно.
— А ты, однако, нахальный юнец! Я ж тебя задавлю!
— Четвертый сын Ольбарда, князя белозерского, Вольг!
— Добро. А сейчас расскажи мне, что ныне творится на Диком Поле? И чего нам ожидать летом?