— Мы хотим, — сказал Трюггвисону Скегги, — чтобы ты, конунг, не ломал законов наших предков! Мы требуем, чтобы ты приносил жертвы, как это делал и твой отец, и твой предшественник Хакон, и все другие конунги до тебя. А если тебе это не по нраву, то можешь убираться прочь. А не то погоним тебя силой!
— Всё в порядке, — успокоил их Сергей Иванович. — А ты, смерд, больше не забывай: обращаться ко мне следует — «князь». Или — «господин». Отправляйся и сделай что велено.
Однако без обычной толпы придворных, забитых зрителями галерок и прочей имперской мишуры.
Таких не объезжают силой. Таких мягко и терпеливо, лаской, с любовью, приучают… Нет, не к седлу. К себе. Чтобы конь не слугой был — другом. Чтобы он умер за тебя, а ты — за него. Чтобы чувствовать его как себя. Чтобы ловил каждое желание всадника и друга. Чтобы ты мог доверить ему свою жизнь так же бестрепетно, как он, конь, доверяет тебе свою…
Стратиг побледнел. Несколько капель крови упали на руку просыпающейся жены. Та, еще спросонья, поднесла руку к лицу… И пронзительно заверещала.
Самой опасной частью операции было десантирование на азиатском берегу. Флот мятежников мог запросто уничтожить пересекающую Босфор армию.