— Грешные магистры, что это за письмо от анонимного доброжелателя? — растерянно проворчал я.
— Спасибо, чудовище, — Мелифаро рухнул на постель. — Ты такой молодец! Стоило тебе вспомнить генерала Бубуту, и наваждение тут же рассеялось, как не было… Ты был абсолютно прав: эксперименты с незнакомыми напитками не способствуют приятному времяпрепровождению! Кстати, если ты хочешь спать… Имей в виду: я уже совершенно здоров. Так что нянчиться со мной необязательно. Даже нежелательно, поскольку я уже отрубаюсь!
— Ты будешь первым, милый, — сообщил я своему любимцу. — Извини, но я родился и вырос в ужасном месте, где принято ставить эксперименты на собаках и только потом браться за людей. Зато ты станешь живым раньше всех — тоже преимущество, если задуматься!
— Честно говоря, я вполне мог тихо смыться домой. Все-таки наш шеф — далеко не такой бессердечный злодей, каким ему положено быть по долгу службы… Просто мне очень понравилась возможность немного с тобой поболтать.
— Смех смехом, но мы, кажется, серьезно влипли, ребята, — вдруг сказал он. — Хлопот теперь не оберешься… Хотелось бы, конечно, сказать себе, что этому изамонцу все просто померещилось! Но, к моему величайшему сожалению, у меня есть доказательства его правоты, до отвращения убедительные.
Некоторое время мы с Шурфом сидели тихо, как мышата в норе, чтобы не разбудить Джуффина. Я даже жевать не решался. На фоне этой гробовой тишины невероятный грохот, внезапно раздавшийся из-за двери, ведущей в маленькую заколдованную комнату, где мы время от времени запираем особо опасных пленников, был особенно ужасен. Я вскочил на ноги, дико озираясь по сторонам. Лонли-Локли, впрочем, и ухом не повел, да и Джуффин продолжал мирно клевать носом, из чего я заключил, что все идет по плану.