На пересечении улицы Хмурых Туч и улицы Фонарей я нерешительно притормозил, всерьез задумавшись, в какую сторону мне больше хочется направиться. И тут одно из моих сердец коротко, но настойчиво уткнулось в ребра. Штормовое, так сказать, предупреждение.
— Наверное, я понимаю, — Меламори отвернулась к окну. — Знаешь, Макс, ты все-таки поезжай домой, ладно? У меня пока недостаточно мужества, чтобы развивать эту тему, а заговорить о чем-то другом… Теоретически это возможно, но все будет звучать немного фальшиво, правда?
Он понюхал содержимое кувшинчика, потом осторожно попробовал и одобрительно кивнул.
— Я тебя не разыгрываю. Мне действительно страшно… Дырку в небе над этим жирным шутником и его отравленным пойлом! Я никогда в жизни не боялся темноты, даже в раннем детстве!
— Ребята, — спросил я, — среди многочисленных кинофильмов, созерцанию которых вы предавались, пока я отдувался за вас на службе, — попадалось ли вам там хоть что-нибудь про войну?
— Что творится с моей головой! Конечно, здесь должны быть какие-нибудь кладовые, — кивнул Мелифаро. — Скорее всего, где-то рядом с уборной и бассейном. А мы еще так и не спускались вниз.