Я заглянула ей в лицо, доказывая «Здесь. Живая. Дома».
— Я думал: она умерла… Думал… умерла… А вон оно как вышло, — от обреченного смеха у меня сочувственно сжалось сердце. А следующий голосовой раскат заставил подпрыгнуть на месте. — А я ведь предупреждал ее! Но ее привлекала власть, сосредоточенная в руках Андэра. Ему поклонялись, а я стоял в стороне. Я просил, а он приказывал… и она ушла за ним. Ее бы не наказали, не исключили бы, ведь Ирэна не творила те бесчинства, за которые все в конечном итоге поплатились: она любила свои чертовы пробирки и лабораторию больше жизни. Но деньги… Бернарда, кто не любит деньги? Она очень их любила.
Начальник нахмурился, пытаясь уловить точный смысл последнего послания.
Пора «дожить» то самое затянувшееся воскресенье. Дожить тот день до конца, чтобы он, напоминающий «день Сурка», уже, наконец, закончился.
Подрагивало в такт нервным пальцам темное вино в бокале.
— Эйк? — тихо спросил один из Смешариков.