Подлетела, розовощекая, возбужденная, с блестящими глазами, и остановилась напротив, глядя на свое отражение.
— Значит, над Нордейлом на самом деле не звезды?
Пальцы левой руки до боли сжали рукоять знакомого ножа, а правой — теплый металл пистолета. Но страх не уходил, а только нарастал. Казалось, оружие не добавляет защиты, а лишь сильнее подчеркивает беспомощность.
Пусть спит. Я потревожу его позднее. Даже Сильным нужен отдых…
Вокруг нас, покачивая стальными корзинками, ходили люди: выбирали куски мяса, запасались сметаной и молоком, копались в пакетах с мерзлой курицей. И эти люди смотрели на нас: кто с удивлением, кто с откровенным страхом, кто с раздражением (мол, разрядились, клоуны!)
Что, он плохо одет? Выглядит как клоун? Ширинка расстегнута?