— Садись на диван, Шурф, — сказал я, неохотно отпуская его руку. — Хорошее место в первом ряду, для единственного зрителя… И наверное, тебе не стоит вмешиваться в происходящее. Я и сам еще не знаю, что будет, но…
— Одно удовольствие иметь с тобой дело, парень! — одобрительно сказал я. — Что бы там ни случилось, а мы ржем как сумасшедшие…
— А Мелифаро? Он еще не объявлялся? — спохватился я.
— Вы должны выздороветь, — приказал я. — Стать абсолютно здоровой, легкой и счастливой, как в юности… И больше никаких наваждений! Никогда.
— Разумеется, милый. Рассказывай, как считаешь нужным, — нежно сказал Джуффин.
Я говорил с теми самыми завывающими интонациями, которые до глубины души потрясли меня самого, когда мой двоюродный братец рассказывал мне эту самую бредовую историю, запершись со мною в кладовке. В то время мне едва исполнилось пять лет, и я был совершенно шокирован.