К Геле постепенно приходило осознание того, что она вернулась. Домой, в двадцать первый век. Перед ней стоял раскрытый ноутбук (сонолет, или как его там), расхаживала стриженная под мальчика женщина в джинсах.
Геля направилась было к двери, но, сделав несколько шагов, вспомнила про обувь. Поискала тапочки у кровати – нету.
– В больницу не поеду! – снова крикнул Шкряба.
– Здравствуйте, Эвальд Христианович. – Василий Савельевич пожал радушно протянутую паучью лапку.
– Корзинки ваши – одно господское баловство…
Щур шумно выдохнул, выражая то ли недовольство, то ли изумление, но послушался, и через минуту Геля осталась одна. Сумерки навалились на нее ватной тишиной, в которой тонул не только страх, но и надежда.