– И как тебе не совестно говорить такое, – с упреком посмотрела на нее Аглая Тихоновна.
Геля подумала и была вынуждена согласиться.
Это уже Хитровка? Или еще не Хитровка?» – не могла понять Геля.
– Еще чего. Я сам о ком хошь позаботюсь, – угрюмо парировал Щур.
– А я вам двадцать раз говорила, Лохвицкая, что шутки у вас недопустимо грубые! Вы хуже мальчишки! – послышался сердитый голос Вороновой. – Вот теперь Рындиной дурно!
И если уж ей так скверно, то как же там брат? В по-настоящему чужом лицее! По-настоящему совсем один!