Маз растопырил руки и двинулся на них. Щур с силой пнул ногой стул Павловской. Статская советница тяжело завалилась набок, потянув за собой скатерть. Самовар опрокинулся, на Калиныча хлынул кипяток, белобородый взвыл и закрутился на месте.
И тут Эраська понес какую-то ересь – профессору-де позвонили, у него что-то случилось, был вынужден срочно вернуться на родину, приносит извинения, обязательно появится вновь.
– Соскучилась? – Вид у папы был такой растерянный и недоверчивый, что сперва Геля совсем обиделась. А потом вспомнила – это же она не видела его почти три месяца, а папа-то расстался с ней всего лишь утром.
«Хохочет, гад!» – поняла Геля и замычала от беспомощной злости.
– Святой человек, в общем, – констатировала Геля, – обнакновенное дело на Хитровке, как я погляжу…
– Нет, что ты. Просто меня на день рождения пригласили – тут недалеко, на Сретенском. Если не очень поздно будет, я после к вам забегу, – пряча глаза, ответила Геля.