– Не уверен, что слово «вырубить» уместно в данном контексте, но думаю, что уловил суть. – Ученый подошел ближе, сдвинул очки на кончик носа и серьезно посмотрел на девочку. – Но о какой опасности вы говорите? Я готов, знаете ли, помочь!
– О чем спор? – Розенкранц, спустившийся из лаборатории, застал их врасплох.
– Да! Я простой человек! – Василий Савельевич воинственно рубанул рукой воздух. – Мне пирогов подавай, да щей, да леща с кашей! А вы, Анна Ивановна, с вашими французскими изысками…
Рассказал о какой-то собаке, о бомже, который попросил его купить чекушку, о суперпризе в уличной лотерее – в общем, по сравнению с этим враньем предыдущее, о голландском родственнике, выглядело просто безупречной правдой.
Геля вспомнила Василия Савельевича. И Григория Вильгельмовича. Может, они и дикие. Но симпатичные. А папка… Папка все-таки немножко слишком ботан. Наверное, он просто не в курсе, бедняжка, что в жизни бывают такие конфликты, которые без драки разрешить невозможно.
– А могу я поинтересоваться, почему ты о нем спрашиваешь?