Самое сложное оказалось одновременно обмотать руки и голову. Сквозь рубашку видно было плохо. А спеленатыми кистями рук аккуратно голову не обмотаешь. В конце концов Боня, обмотав голову, оставил узкую щелку для глаз, которую прикрыл уже культями.
— Ну, смотря для кого опасного. Мне, к примеру, в море никто опасен не был. Но не думаю, что кто-нибудь в этих водах мог прятаться. Все-таки я тут часто плавал, а всяких кусачих гадов никогда не любил, разве что кто вкусный попадался.
— Раба божия Алехея! Раб божий Бонифаций! (Боня прибалдел.) Да будете вы едины в помыслах своих, да живете вы одной душой! Нарекаю вас мужем и жен… Ой! (Боня пнул патриарха по щиколотке.) Благочестивыми! И да будете вы семьей единой аки брат и сестра!
Кажется, он попал в сказку, причем с шансом на счастливый конец.
Боня стал перебирать в уме сколько-нибудь интересные рецепты. Готовить он в принципе умел (в Москве один жил, пришлось научиться) и даже любил (в смысле — вкусно поесть, так что иногда ради этого мог и перетерпеть долгую готовку), но сейчас был не тот случай. О точном времени прихода гостей можно было только гадать, а самому бегать при хане с поварешкой несолидно. Понадеялся на то, что о его команде в городе уже всем известно и появление магических существ на базаре паники не вызовет, позвал гаргулий и стал ставить им задачу.
— Камень силы ей сразу обе ипостаси проверяет и лечит, а драконье тело ведь очень большое, поэтому так и должно быть, — пояснил Иситай.