— Делаешь по моей команде… раз, два, три… — Он резко нажимал на выпуклую грудь Комозика. — Четыре! Выдох! И еще раз! Начали!
С полминуты они буравили друг друга взглядами: кто кого? Вышла ничья.
— Давай-давай, варвар! Тут у нас — не там. Тут — римская армия. Здесь работают ногами, а не языком!
Кто-то его услышал. Не Скулди и не Агилмунд, но несколько десятков лиц повернулось к нему. Не лица — заляпанные грязью и кровью маски ярости. Некоторых он узнал.
— Ну ты молодец! — заорал Ахвизра, хлопнув Коршунова по спине с такой силой, что у того даже дыхание перехватило.
— Я даю вам день, — четко произнес он. — Завтра в это же время здесь, на этих камнях должно лежать все ценное, что есть у вас в городе: золото, серебро, бронзовая и стеклянная утварь, благовония, оружие — всё, что имеет ценность. Предупреди всех: если кто посмеет что-то утаить, хоть крошечную серебряную ложку, — умрет. Причем умрет не один — вся семья, все, кто обитает в его жилище…