— Не будет! — Лицо ее раскраснелось, глаза сверкали, длинные черные волосы — словно львиная грива. В этот миг она была прекрасна, как Минерва.
— Решай! — твердо сказал Коршунов. — Решай, Леха. Поставь себя на мое место. Неужели ты поступил бы иначе?
— О кораблях? — Боспорец неохотно вернулся к прозе жизни. — Могу, мой господин. Три «торговца», больших, и один — военный: бирема или трирема, но скорее бирема. Еще я на берег смотрел, но не признал. Я дальше Истрии не ходил.
Внизу, во дворе, раздался шум: зацокали копыта, заржала лошадь, чей-то начальственный голос потребовал хозяина…
— Делай, что тебе приказал Максимин, — ровным голосом произнес Геннадий.
Ну да, утоп, зато с оружием в руке. Настоящая смерть воина.