Гарри вскочил на ноги, готовый к нападению. Василиск опускал голову и извивался, круша колонны в попытке обнаружить его. Он увидел огромные залитые кровью глазницы, увидел пасть, которая раскрылась так широко, что смогла бы поглотить его целиком, усыпанную длинными рядами клыков, каждый длиной с его меч, острых, сверкающих, ядовитых…
— Осторожно, не пройдите сквозь кого-нибудь, — нервно сказал Рон, и они двинулись вдоль края танцплощадки. Они прошли мимо угрюмых монахинь, оборванца в цепях и Толстого Монаха, весёлого привидения Хаффлпаффа, беседовавшего с рыцарем с торчавшей изо лба стрелой. Гарри не удивился, увидев, что все остальные призраки широко расступаются перед Кровавым Бароном — худым, покрытым серебристыми пятнами крови призраком Слизерина с пристальным взглядом.
— Не понимаю, чего ты беспокоишься, по мне так он идиота кусок, — сказал Рон, стараясь писать огромными буквами. — С его чепухой о том, какой Локхарт великий…
Гарри всё ещё стоял на кухне, крепко держась за швабру в качестве опоры, когда на него надвинулся дядя Вернон, демонически сверкая маленькими глазками.
— Жди меня здесь, — крикнул он к Рону. — Жди с Локхартом. Я пойду дальше. Если не вернусь через час…
Но Гарри не смотрел на лицо Гермионы. Его больше интересовала её правая рука. Крепко сжатая, она лежала поверх одеяла, и, наклонившись поближе, он заметил в её кулаке смятый клочок бумаги.