— Вы будете полировать серебро в трофейной с мистером Филчем, — сказала профессор МакГонагалл. — И никакой магии, Уизли… потрудитесь.
— Вам, похоже, попадались не слишком любезные волшебники, — сказал Гарри, пытаясь подбодрить его.
Разыскивать пауков было непросто. Но убежать от учителей на время, достаточное для того, чтобы проникнуть в девчачий туалет, прямо возле места первого нападения, было бы почти невозможно.
Бессчётное число раз Гарри почти уже решался открыть с помощью магии клетку Хедвиги и отправить её с письмом к Рону и Гермионе, но это не стоило риска. Несовершеннолетним волшебникам не разрешалось использовать магию за пределами школы. Гарри не сказал об этом Дёрсли; он знал, что только страх перед превращением в навозных жуков мешает им запереть его в чулане под лестницей вместе с волшебной палочкой и метлой. Первые пару недель Гарри наслаждался тем, что бормотал себе под нос всякую несуразицу и смотрел, как Дадли вылетает из комнаты со всей скоростью, на которую были способны его жирные ноги. Но долгое молчание Рона и Гермионы заставили Гарри почувствовать себя отрезанным от волшебного мира настолько, что даже издевательства над Дадли утратили свою привлекательность… а теперь Рон и Гермиона забыли и о его дне рождения.
Гарри открыл дверь и подошёл к разбитому зеркалу. Оттуда на него своими тупыми близко посаженными глазами уставился Гойл. Гарри почесал ухо. Гойл тоже.
— Волдеморт вложил частицу себя в меня? — удивлённо сказал Гарри.