Фугас ахнул практически напротив меня, чуть в стороне. Звук был такой, что я почти оглох – долбануло в уши физически ощутимо, по листве градом свистнула галька, что-то еще, посыпались ветки, листья… Танк подбросило на упругом снопе черно-желтого выхлопа. Он завалился набок, до нелепого похожий на сломанную игрушку – в днище была черная вывернутая дыра, из нее хлестало что-то серо-белое.
– Днем они не летают, не бойся. Днем они наших «МиГов» боятся. Я тебе потом картинку покажу…
На снимке женщина на фоне красивого дома обнимала за плечи троих смеющихся мальчишек – примерно четырех, семи и десяти лет.
А еще я успел выйти на полузаросшую тропинку. По ней уже сто лет никто не то что не ездил, но, похоже, и не ходил, однако я насторожился и замедлил шаг. И услышал треск выстрелов впереди.
…Разошлись уже за полночь, и сильно. Я вышел проветриться; около сарая под навесом Светик разбирала трофейные консервы, Санька сидел рядом и помогал. Они о чем-то тихо разговаривали, по временам касаясь – мимолетно так, красиво и естественно – рук друг друга, и я пошел подальше, к речке, над которой ползал туман. Постоял, глядя на воду. Настроение было пустенькое, даже спать не хотелось. А хотелось, чтобы завтра можно было купить мороженое.
Я стал поджигать охотничьи спички. Они загорались сразу, и через три-четыре секунды горели все. Слева и справа. Металлически блеснули ряды колючки внизу. Кунги росли.