Отдельная «Крылатая сотня» была оформлена, так сказать, официально. В заключение Громов сказал, что в самое ближайшее время мы будем оснащены «по полной». Правда, он не стал объяснять, что имел в виду, а мы не спрашивали – и так уж много чего натворили, так сказать.
– Это он, сэр? – быстро спросил капрал Галиенди.
За бетонной стенкой перемещались турки – двигались тени, да и лицо какое-то появилось в одной из дыр (Боже позволил себе усмехнуться, вспомнив, как ему хотелось первое время стрелять именно в турок). Между дорогой и развалинами домов высились укрепления, за ними тоже было полно солдатни, стояла техника.
Были и другие воспоминания – как четыре месяца назад ему повезло. Он не умер… и теперь проклинал тот день, когда не умер. Все эти четыре месяца ему хотелось выть и кусать руки при одной мысли о том, что могло бы случиться иначе – и он лежал бы мертвый рядом с Витькой и сгоревшим «Ставриком» – и не было бы страданий, боли, тоски, а главное – ежедневного, ежесекундного унижения, худшего, чем любая боль.
Куклу, которая стреляет. Они стреляют в ответ. «Убивают». Докладывают.
– Я… – плутоньер опустил голову. – Ты можешь не верить. Я просто пожалел тебя. Тогда.