– Не знаю я… – тоскливо ответил он. – Я же не говорил ни с кем. Но эти ездят и ходят без опаски совсем. Разные. Американцы есть, я видел. А больше всякий сбродень.
Выстрел! Боже видел, как сорвало маску с лежащего под плитой натовца… но это было совершенно несущественно, потому что в следующую секунду раздался ответный выстрел – и Боже забрызгало кетчупом из расколовшейся головы манекена.
Никто не возразил. Американец снова расправил форму на груди.
– Я этого скелета боюсь, – признался первый лейтенант. И в ответ на удивленный взгляд капитана сердито пояснил: – Серьезно боюсь. Никогда никого не боялся, а этого щенка боюсь. Вот понимаешь, умом знаю: сейчас с него снимешь колодку – он не разогнется, головой не сможет пошевелить, руки поднять… А все равно. Он там ходит под себя, а я его боюсь. В глаза гляну – мороз по коже.
– …а если понадобится – отдать за нее свою жизнь.
– А ты не зашел, – сказала она, переворачиваясь на спину. Добавила: – А я тебя сразу узнала. Ты ничуть не изменился.