Секунду они смотрели друг на друга, не мигая. Затем Карл отвел взгляд.
Каждая клеточка в самоуверенной башке Таге Баггесена лихорадочно заработала, соображая, как лучше поступить — поскорее захлопнуть дверь или довести себя до апоплексического удара. Лицо его налилось краской, соперничая яркостью с рыжими волосами. Он испытал потрясение и чувствовал себя голеньким. Об этом кричала каждая пора его тела. Карл давно научился читать ответ по поведению клиента, но такая реакция говорила о чем-то необычном. Если этот человек имел отношение к делу, то ему остается только написать чистосердечное признание, если же нет, значит, есть что-то другое, отчего его так корежит. Сейчас надо действовать аккуратно, а то его, того и гляди, кондрашка хватит. Во всяком случае, было совершенно очевидно, что ничего подобного Таге Баггесену еще никогда не приходилось слышать за всю свою жизнь, проведенную в высших сферах.
Карл посмотрел на манометр, по которому постучал Ассад. Так и есть! А четыре бара равны пяти атмосферам. Значит, давление в камере уже снизилось на одну атмосферу.
Карл расправил следующий листок, быстро прочел, и на этот раз содержание вызвало у него совсем другое чувство. Тон был уже гораздо более личным. Баггесена что-то мучило. На листке было написано: «Не могу представить себе, что будет, если ты это предашь гласности. Пожалуйста, не делай этого. ТБ».
Значит, потребуется решение суда. Придется звонить по телефону, ждать ответа, потом снова звонить. Даже думать об этом не хочется.
— А вы не дадите мне адрес его предприятия?