— Но могло быть так, что он нечаянно скинул сестру за борт? А потом понял, что сделал что-то нехорошее?
— Ассад, я думаю, что Мерета Люнггор там.
Утром Карл сел за завтрак осоловелый от недосыпания и с жуткой изжогой. Ни Йеспер, ни Мортен при его появлении не сказали ни слова. Но если для пасынка такое поведение обычно, то в случае Мортена это было зловещим знаком.
От внимания Карла не укрылось, что Билле Антворскоу похвалил самого себя. Некоторые деловые люди считают ниже своего достоинства выставлять напоказ собственные заслуги, но Билле Антворскоу не принадлежал к породе таких скромников.
Рубашка! Так, значит, речь только об этом?
Каждый день, покончив с едой, она облизывала запачканные пальцы и принималась твердить, устремив взор в пустоту: «Сегодня двадцать седьмое июля две тысячи второго года. Мне тридцать два года и двадцать один день. Я провела здесь сто сорок семь дней. Меня зовут Мерета Люнггор, и со мной все в порядке. Моего брата зовут Уффе, он родился десятого мая тысяча девятьсот семьдесят третьего года…» С этого она начинала, но иногда также повторяла имена родителей, иногда вспоминала других людей. Каждый божий день она проговаривала все это и множество других вещей. Вспоминала чистый воздух, запах других людей, звучание собачьего лая. Мысли тянули за собой другие мысли и позволяли ускользнуть из холодного плена.