Ей хотелось одновременно проклинать их и взывать к состраданию. Все, что угодно, только бы добиться объяснения, почему они так поступают с ней. Вот он явился, тот, от кого все зависит. Впервые она увидела его воочию, и это вызвало у нее необъяснимое возбуждение. Только он вправе решать, получит ли Мерета какое-то объяснение, она это чувствовала и готова была требовать того, что полагалось ей по справедливости. Но когда он приблизился еще на шаг и она увидела его, слова застряли в горле.