— Можете подтвердить, что здесь изображен Даниэль Хейл? Это он участвовал во встрече в Кристиансборге?
— Я до сих пор не могу поверить, что Мерета покончила с собой, — сказал Биргер Ларсен, наливая Карлу остывший кофе, который вместо ложечки спокойно можно было помешивать пальцем. — Сколько нахожусь здесь, ни разу не встречал более жизнерадостного человека, чем Мерета. Хотя вообще-то, если подумать, много ли мы знаем о своих ближних? — добавил он, пожав плечами. — Много ли найдется среди нас таких, у кого не случалось в жизни какой-нибудь непредвиденной трагедии?
— Карл, если у тебя есть персональный номер отца, ты же, наверное, можешь быстро найти номер мальчика? Тогда мы сравним его с тем, который получили из «Годхавна».
Карл набрал в грудь побольше воздуха. Прошло уже десять минут после его разговора с Хольменом, и неизвестно, сколько еще придется ждать. Если Мерета Люнггор сидит там, в камере, то надо предпринимать какие-то решительные действия.
— Ты не посмеешь выстрелить в меня. — Лассе попятился к двери. — Тот бы мог, а ты нет. Я пошел, и ты не сможешь мне помешать.
Харди выглядел уже получше. Раньше казалось, что его голова просто впаяна в подушку, но теперь она приподнялась и стали видны тонкие жилки, бьющиеся на висках. Лежа с закрытыми глазами, он имел умиротворенный вид. Постояв над ним, Карл подумал, не лучше ли просто уйти. Часть прежней аппаратуры из палаты была вынесена, хотя дыхательный аппарат остался и продолжал качать воздух. Надо думать, все это было хорошим знаком.