— Ты угрожаешь Церкви, сын мой! Опомнись! — шагнул вперед отец Морвикус.
Именно этой пропажей объяснялась ворчливость и раздражительность Рикара, что никак не мог смириться с пропажей своего любимого топора гномьей работы. Но в глубине души я был только рад столь незначительной плате за сохранение жизни гнома. А если вспомнить все приключения что нам пришлось пережить внутри заброшенной Твердыни, эти темные лабиринты коридоров и создания что их населяют, то меня невольно брало удивление, что мы выбрались оттуда живыми.
— Господин, да что вы такое говорите? — окончательно опешил здоровяк — Кто мог пожелать такого? И для чего?
Под глухое бормотание монахов и отца Морвикуса вставших вокруг трупа, священник провел мечом по вздувшемуся от наполнившей желудок морской воды животу лезвием меча, глубоко взрезая кожу и мышцы. Еще два коротких движения и в глубине разверстой раны вспыхнуло желтое сияние, в воздух взмыли клубы иссиня-черной дымки и оставляя за собой извилистый туманный след, потянулись к людям. Тянущие молитву монахи вздрогнули, на мгновение запнувшись, но тут же продолжили чтение дальше. Лишь отец Морвикус остался абсолютно невозмутимым, не сбившись и не запнувшись ни на секунду. Подцепив обломок лезвием меча, отец Флатис бросил ее в шкатулку и черная дымка незамедлительно начала исчезать, растворяясь в воздухе. Но молитва не прервалась до тех пор, пока не было произнесено последнее слово.
— А вон они и сказали — широко улыбнулся Литас, кивая нам за спину.
— Помню, как не помнить — рассмеялся мастер — Смеху было!