– Настоящий посол она. Она голова, которая думает и принимает решения, он задница, которая протирает штаны на приемах и банкетах. Любое действие Риббентропа, не согласованное с супругой, становится фарсом. На церемонии вручения верительных грамот королю Георгу Шестому он, как положено по этикету, трижды поклонился, а потом вскинул руку и заорал «Хайль!».
В квартире никого не было. Он слонялся по комнате, перебирал вещи, приготовленные для Володи, наконец, сел за стол, открыл свою тетрадь, но уже не верилось, что письма – Эльзе и детям. Какие письма? Зачем? Он погрузился на самое дно своей тоски и с вялым отвращением чувствовал тяжесть старого, ненужного тела, давление многотонной массы невыносимых воспоминаний. Листая исписанные страницы, он слышал шорох бумаги, звон трамвая за окном, скрип снега под ногами прохожих. Он обрадовался бы сейчас даже зеркальному уроду, но сквозь толщу одиночества ничей голос не мог прорваться.
«Я и не собираюсь волноваться, – думала Маша. – С какой стати мне волноваться? Он очень скоро позвонит.
– Я уж решил, ты не выберешься сегодня, хотел ехать домой.
– Агранов скоро слетит, – сказал Илья, когда Маша поделилась с ним впечатлениями о странном визите в костюмерную.
«Спасибо дорогому Гитлеру, что вывел меня в люди! Спасибо дорогой мамочке, что запирала меня в чулане!» – хихикала маленькая Габи.