Бруно продолжал говорить. Глаза метались, дрожащий палец обводил узоры на покрывале. Карл тронул его руку.
– Теперь, когда Гитлер стал канцлером, он легко справится с этими мерзавцами, – заявила она за ужином.
– Позвоню в ординаторскую, выясню, в чем дело, – сказал папа и вышел в коридор.
– Я ж грю, едрена вошь, государственной важности, – Кузьма тоненько захихикал в кулак.
«Вы хотите избавиться от боли, я понимаю, но, поверьте, это самый неподходящий способ из всех возможных. Вы просто заберете ее с собой, и она будет мучить вас вечно».
– Потому что время такое. Война в Испании, фашизм, Гитлер, – беспомощно лопотала Маша. – И вообще ты все преувеличиваешь. Может, эта твоя Инфузория теперь в РОНО служит, и Чеснок просто перешел на другую работу, никто их не арестовывал.