– Позвоню в ординаторскую, выясню, в чем дело, – сказал папа и вышел в коридор.
– Я ж грю, едрена вошь, государственной важности, – Кузьма тоненько захихикал в кулак.
«Вы хотите избавиться от боли, я понимаю, но, поверьте, это самый неподходящий способ из всех возможных. Вы просто заберете ее с собой, и она будет мучить вас вечно».
– Потому что время такое. Война в Испании, фашизм, Гитлер, – беспомощно лопотала Маша. – И вообще ты все преувеличиваешь. Может, эта твоя Инфузория теперь в РОНО служит, и Чеснок просто перешел на другую работу, никто их не арестовывал.
Софи-Луиза имела множество друзей среди представителей самых знатных и богатых семейств, легко сходилась с людьми, устраивала в фамильном замке своего мужа на Цюрихском озере блестящие вечеринки с фейерверками и голливудскими звездами.
Вася дулся, не разговаривал с ней, от Ильи демонстративно отворачивался, не здоровался, огрызался, когда к нему обращались мама, папа, Карл Рихардович, хотя они-то уж точно ни в чем не были перед ним виноваты.