Едва он прикоснулся клинком к ящику, как сейф тут же окутался иссиня-белым сварочным заревом, полыхнул длинным языком жаркого пламени, словно норовя облизать им Семёна с ног до головы, и почти достал его, почти. Однако в последний миг жгучий язык отклонился в сторону, метнулся к прозрачному клинку, обвил его и растаял. Погас. А вместе с ним погасло свечение вокруг сейфа.
— Мы пришли сюда не за этим, — осадил джинна Семён. — Вот сходим к ифриту, уладим с ним дела, а уж после... если время будет.
— Вот так выкидуха, — восхищённо прошептал Мар. — Обалдеть можно.
Если бы Семён — или Симеон, как его упорно называл быстро пьянеющий мордастый собутыльник — был бы на самом деле офицером службы имперской безопасности, то он должен был арестовать болтливого собеседника по крайней мере уже раз пять. За крамолу и подрывные речи. Потому что за то время, пока пустела первая бутыль и второй графин, от Бартона досталось всем — в первую очередь государю-императору за его мягкотелость и недальновидность, во вторую — императрице за шашни с кардиналом, после — кардиналу за политические интриги с жрецами-слимперами и чужими, с которыми...
— А чего это мы всё пешком да пешком? — прервал своё музицирование Мар. — Хочешь, я тебя куда-нибудь перенесу? Вместе с Барли. Я запросто!
— Ну вообще... — протянул Семён Владимирович, не зная, как и реагировать на такую находку.