По всей видимости, тусклая перламутровая стена была одной из тех самых перегородок между зонами, о которых говорил пилот — летун в стену не врезался, лишь на миг слегка притормозил в полёте, нырнув в перламутровое марево, отчего пассажиров бросило вперёд, но выпасть из кресел не дали ремни безопасности — через секунду летун оказался внутри города.
— Знакомо, — ответил Семён. — Что-то насчёт тепловой смерти вселенной, кажется.
— Бежим! — прошептал кто-то рядом с Семёном: это крикнул Хайк, изо всех сил крикнул, но его голос показался шёпотом в вое ветра.
— Ни хрена себе, — сказал ошарашенный Мар, — а я его обухом хотел. Вот же дурак! — и ещё кое-что добавил о себе нелестное, с чем Семён в душе горячо согласился.
— О, что-то давненько тебя не слышно было, — обрадовался Семён. — Ты чего это вдруг в молчанку играть стал? Я, представь себе, даже ухитрился забыть о тебе.
— Это он сейчас так говорит, — шепнул Мар. — Посмотрим, что он запоёт, когда помолодеет, — и мелко затрясся на цепочке в приступе беззвучного смеха.