— Думаю, пора и на волю, — заметил Семён, мельком глянув на окна, — в люди пора. Хочу посмотреть, что за Перекрёсток у вас такой. Самое время.
На выступе-балконе их уже поджидал летун — с креслицами, ярко-жёлтый, в чёрную поперечную полосу; по бокам летуна имелись зелёные мигалки. Когда Станс успел вызвать транспортное средство, Семён не заметил.
— Возьму, — решил Семён. — Вставлю приличный клинок, закажу ножны. Буду при оружии! А то ни ножа, ни пистолета... Хожу как пацифист драный, это при моей-то работе, — и кинул рукоять в сумку.
— Пошли, — кивнул Иван. — Пиво вот только выпью и пойдём.
— Нет, — уныло ответил Хайк, — не получается поконкретнее. Я четыре раза просматривал наше возможное будущее... Ничего не просматривается! Нет у нас будущего, Симеон. Вот так.
Больше всего мумий находилось возле самосветных матовых стен, под первым витком низко идущей чёрной надписи. Словно те, кто лежал сейчас под великанскими кляксами букв, умерли мгновенно, едва коснувшись их; во всяком случае, у Семёна Владимировича создалось именно такое впечатление. Умерли и мгновенно мумифицировались. Одежды практически ни на ком из них не имелось, хотя кое-где рядом с добротно высушенными покойниками валялись на полу лоскуты обугленной ткани. Семён обошёл зал пару раз, не решаясь близко подходить к подозрительным стенам — он хорошо помнил предупреждение таинственного голоса — и наконец вернулся к тому месту, откуда начал свой обход. К говорящим костям.