— Чалма от вас никуда не убежит, — решительно сказал Семён, ставя лёгенького джинна на ноги. — Вы давно в бутылке-то? Сколько веков?
— Не могу я, братья, — срывающимся голосом сказали за спиной Семёна. — Три месяца воздержания! Целых три! Не могу больше терпеть, сил нету. Лично я пошёл, — Семёна с силой оттолкнули в сторону и мимо него пробежал один из послушников, на ходу отшвырнув в сторону саблю.
Вслед за тем была продемонстрирована сама золотая пластинка, завалявшаяся у Семёна в кармане. С номером и росчерком. По поводу чего выпили опять; потом Семён показывал радужный меч и как он им сражался... Иван сказал, что стойку он всё равно собирался новую делать, так что братко Симеон пусть не переживает, что порубал её. Пусть рубает что хочет. И столы новые надо будет заказать... И стулья... На пятом стуле Семён решил, что пора и отдохнуть. Лёг в щепки и уснул.
— Правда? — удивился медальон. — А разве я тебе не говорил? Упущение, виноват. Тогда слушай.
— И то верно, — согласился медальон и затих.
Безопасный Мир становился всё меньше и меньше, проваливаясь в космическую черноту — вскоре планета исчезла из виду вообще, словно её никогда и не было; чуть погодя превратились в звезды парные большое и малое солнца, сразу затерявшиеся на фоне общей звёздной мешанины.