– Ага… – Сашка стучит по клавишам. – Сегодня, двадцать первого мая, в… э-э… говоришь, двадцать минут назад?
Азамат смеется, краснеет и утирает слезы, мне дико и весело, весь город хлопает и стучит разными предметами в такт музыке, я запрокидываю лицо к небу, потому что голова все равно кружится, а когда возвращаюсь в реальность, замечаю, как маленький ярко-рыжий зверек хлещет у Азамата из пиалы хримгу, ритмично помахивая хвостом.
– Что значит – не будет? Уже поздно. Наши отношения безнадежно загублены на корню. Снимай меня, на фиг, я накаталась!
Степь под нами тем временем переходит в невысокие горы, поросшие каким-то странным лесом. Видимо, тем самым, где под корнями деревьев поезд может пройти. Во всяком случае, кроны весьма внушительные, и я не взялась бы сказать, широколиственные они или хвойные. Наверное, и правда что-то безумно древнее, а то и вовсе неземное.
Через пару часов звонит Азамат. У него все хорошо, они долетели и сейчас разбивают лагерь. Джингошей пока не видно. Я рассказываю ему про куницу и про грибы. Он авторитетно подтверждает, что грибы съедобные. Ладно, поверю.
– А ты правда меня боялась, из-за того что у меня глаза голубые?