– Ну переодеться тебе вчера надарили. – Он кивает в сторону кучи разноцветного барахла под стеной шатра. – Даже мне вчера кое-чего подарили, правда, по-моему, не все по размеру подойдет. А помыться – сейчас к Арону пойдем, мы тут близко от его дома.
– Ой, ну это же такой стыд, взять и заснуть! Это ж надо! А еще сам обижался, идиот!
– А вот как корзинку грибов наберем, так и повернем, – предлагает Орива.
Мы в молчании подходим к деревне и звоним в первую же калитку. Азамат надвигает капюшон в надежде, что хозяева не разглядят его в темноте. То ли в этом доме живет семья побогаче среднего, то ли просто потому что край деревни, в общем, нам отвечают по домофону, что сильно облегчает жизнь и им, и нам. Азамат быстро спрашивает, где живет «жена Долгого Охотника». Ему быстро объясняют, как пройти. Я ничегошеньки не понимаю в этом указании, потому что северный акцент у хозяина дома уж очень жестокий, да половина сказанных слов – какие-то местные ориентиры, которые я себе даже представить не могу. На Муданге я часто чувствую себя абсолютно беспомощной.
Мы с Эцаганом вламываемся в Азаматову мастерскую и откапываем там несколько деревянных реек, из которых он быстро и ловко сооружает четыре больших рамки с надпилами по двум сторонам, как зубья расчески.
Пока на одной плитке жарится сурок, на другой я затеваю блины. Все-таки весна, Масленица и все такое, хотя тут ее не празднуют, а на Земле она уже закончилась. Но мне хочется блинов с икрой, и все тут.