Со страшным грохотом корпус корабля раскололся – очевидно, во время боя какой-то шальной снаряд повредил каркас. Сразу же изменилась аэродинамика, и воздух, как молотом, ударил изнутри по остаткам конструкций, разрывая крейсер на куски. До поверхности планеты долетели лишь пылающие обломки.
– Не дергайся, мальчик. Хороший замах полезен в любом деле, кроме фехтования, – без зазрения совести сплагиатил он фразу из старинной книги. – Брось каку. Брось, я сказал!
Однако все течет, все меняется. Прошло всего пятьдесят лет, и корабль был признан устаревшим – появились более мощные двигатели, лучшее вооружение и как последний удар по лбу новая военная доктрина, в которую «Саламандры» уже не вписывались. Заслуженные («Янычар», к примеру, участвовал в двух конфликтах и успешно вел боевые действия в составе ударных групп, причем во втором конфликте в качестве флагманского корабля – на нем держал свой флаг сам адмирал Черноусов, легенда имперского флота, имя которого помнили даже сейчас), надежные, удачно сконструированные и проверенные временем линкоры оказались не у дел. Что было делать с ними дальше, оказалось непонятно.
Выглядел тот устрашающе, но от курсанта не укрылась и некоторая скованность движений, и то, что меч явно был непривычен здоровяку. Да и, судя по тому, как он вел себя в компании товарищей, в их иерархии его место шестое – в прямом и переносном смысле. Похоже, деревенский увалень, для которого этот поход хорошо если не первый, вот и не обтерся еще. Интересно, сам решил задраться, свою удаль показать или остальные подговорили? Они-то, кстати, смотрят с легкой настороженностью – дворянин, при оружии, да еще и практически трезвый… Да что там практически – вполне трезвый, мужчине кружка пива не доза. В случае схватки может оказаться неприятным противником, вот и послали молодого прощупать почву. Кулаки-то чешутся…
Вначале, правда, все было неплохо. Мурзику, как внезапно появившейся местной достопримечательности, выделили глубокую миску из обожженной глины. Такие миски, как уже знал Петр, местный горшечник лепил в огромных количествах и продавал на вес, задешево, так что было ее совершенно не жалко. Котенок, радостно урча, залез вместе с миской под стол и лопал размоченный в молоке хлеб, да так, что за ушами трещало. Посетители смотрели на него с интересом, но вчерашнего ажиотажа не было – насмотрелись уже.