Однако товарищи покалечившегося, очевидно, считали иначе. Недовольно ворча, они стали подниматься из-за стола, напоминая разъяренных медведей – такие же неуклюжие и медлительные на вид и столь же стремительные и непредсказуемо опасные, когда дойдет до реальной схватки. Петр оценил их плавные, точные движения, моментально сообразил, что с ворочающимся на полу, потерявшим ориентацию неумехой они имеют мало общего, и тоже поднялся. Небрежно бросил руку на эфес палаша (привык к нему за время странствий так, что без ощущения тяжести клинка на бедре уже чувствовал себя голым) и скорчил неприятную рожу. Ровно настолько неприятную, чтобы все поняли, что связываться с ним не стоит. Увы, стоящие перед ним, очевидно, «всеми» себя не считали.