– Заглохни. В дом заскочите. Там в зале вроде кто-то живой из местных обывателей остался. Вытащите на свежий воздух, и сматываемся. Да, у усача вроде бы «маузер» был, – Катя озабоченно пошла к крыльцу.
Отдав распоряжения, распорядительница коротко глянула на Катю, повернулась. Явно уверенная, что все будет точно исполнено, неторопливо двинулась к облупившемуся зданию. Прот потоптался и поплелся следом.
На ничем не примечательной развилке взяли правее. Дорога временами становилась такой, что Пашке приходилось браться за топор. Вместе с Германом отволакивали с едва заметной колеи обрубленные ветви рухнувших сосен. Миновали старую, уже зарастающую вырубку. Дорога снова нырнула в чащу. Колеса брички поскрипывали, медленно переваливаясь по корням и сухим веткам. Катя верхом следовала за повозкой, поглядывала на раскидистые ветви сосен, на сумрачную, даже в солнечный полдень, лесную тень.
– Меня шлепнут?! Да уж верно, зашлепают во все дырки. Думаешь, я у офицеров не сосала? Вы там все одинаковые. Пусти волосы, скотина! Больно! Пусти! Хочешь, отсосу? Тебе понравится. Да пусти же! Денег хочешь? Вон, бери! Только отстань.
– Можно, я посмотрю? – нерешительно потянулся Прот. – Здесь, Герман Олегович, особо выбирать не приходится. Вот она, железная дорога. Через нее сейчас перейти сложно. Сплошные поселки и села. Если и удастся перейти, по другую сторону чугунки тоже многолюдно будет. На север, к городу – наткнемся на заставы. Там не только нас ищут, там вообще войск полно. На юг, за Мерефу? По слухам, сплошные банды. А если сюда нам уйти, а, Герман Олегович? На восток?
– Я и говорю, кличка не то библейская, не то кобелиная, – усмехнулся офицер.