На ногах она стоять не желала, и Пашка подхватил ее на плечо. Девичий кулачок слабо стучал по спине. Вот дурища! Но оставлять нельзя. Пристрелят сгоряча или так отдерут, что и как дышать забудет.
– Скоро на ночь остановимся, тогда и переведете, – миролюбиво сказала Катя. – Алга, комсомол.
– Мертвецов боишься, что ли? – догадался прапорщик.
– Отчего же нельзя? Если с умом, то получится, – Катя легла поудобнее. – Ты определенно решила?
– Да х… с ним. Музыку сделай. У меня от треска голова болит, – девка повернула голову, смахнула с лица волну рыжих кудрей. – А ты вообще кто, мальчик?
– Да, с прической очевидный прокол, – поцокал языком гость, – анахронизм, однако. Нехорошо.