– Несомненно куча кала, кровавые пятна и потеки мочи. Еще окурок слюнявый и красный бант, – пробурчал Герман.
– Барышня, ты бы задницу прикрыла и бельишко накинула. Не ровен час деникинцы налетят. Отступать нужно.
Спал прапорщик как убитый. Проснулся, едва воздух стал серым. Обе шинели утянул на себя Пашка, посапывающий за спиной, но все равно было тепло. Герман обнаружил, что обнимает тонкое тело Витки, но руки отдергивать не стал. Девочка – не ведьма, Виту без греха обнимать можно. Тем более сама девчонка обнимала свернувшегося угловатым клубком Прота.
Своей долей юный большевик избрал три слитка и теперь примеривался, как будет тащить более чем двухпудовый вес.
Катя заизвивалась, пропуская связанные за спиной руки под ягодицы. Свернулась в клубок, тесно подтягивая колени к груди.
– Да, офицерско-дворянская честь, дух и буква закона, и все такое, – кивнула Катя. – Действительно, что это мне в голову взбрело? «Принять меры», угу. Может, твой поручик просто собирался глаза нам выколоть и языки отрезать? Или аккуратно связать и в муравейник посадить?