– Федор, вы бы потише говорили, – обеспокоенно сказал Герман. – Мало ли…
– Ну, что, вспомнилось что-нибудь? – прервал молчание Герман.
– А если неправильно? – прохрипел Герман. Попытался сплюнуть, да было нечем…
– Насчет Деникина в Москве – это вряд ли. Захлебнется наступление.
– Порозмовляй ще! Погони начепив. Гріхами докоряє. Бач, ти, який. Хіба ж, невинні чорниці по дорогам шляються? В монастирю сиділа, хто б її торкнув? Шлюхово плем’я. Ноги розсунути, що почухатися. Зіпсували життя, кацапы прокляті.
Пашка красовался с лихо упертым в бедро карабином, удерживал под уздцы оседланных верховых. Из-за угла выглядывали перепуганные монашки. Как всегда мрачный Герман, не обращая на зрительниц внимания, пытался ровнее утвердить на голове свою студенческую задрипанную фуражку.