Свернули от дороги. Кони двигались вдоль крошечного ручья. По коленям всадников хлестал тростник. Герман было обрадовался – скорость движения резко снизилась. Но радость оказалась преждевременной – шли неровно, кобыла часто оступалась, и Герман чуть ли не ежеминутно рисковал свалиться с седла.
Честно говоря, руки совершенно не слушались. Впервые за эту скоропалительную и несуразную командировку сверкнуло мгновение, которое и забыть не удастся, и вспоминать будет сладко. Давно так хорошо не было. Даже там, в Москве, очень давно. Это даже не секс. Грехопадение в чистом виде – янтарное, рафинированное. Тело и душа врозь брызнули, наперегонки пущенными «Стингером» с «Иглой» от ада до рая заметались.
– Нет, Герман Олегович, счастье ей куда как сложнее найти. Вот хотя бы рост Екатерины Георгиевны взять…
– Ночи ждать глупо. Здесь роща насквозь проплевывается, – решительно сказала Катя. – Лучше рискнуть. Оружие спрячем, я платочек повяжу. Мы же мирные люди. Ты, Герман Олегович, фуражку нацепи. Зря я ее, что ли, из великого города Мерефы перла?
– Я тебе сейчас пендаля дам, – долетишь мигом. Я тебя не в атаку посылаю, а за указаниями. Винтовка тебе сейчас как барану дышло. Жарь быстрей!
На лестничной площадке пришлось протискиваться мимо штабеля каких-то ящиков. Пашка преодолел искушение поддеть отверткой крышку и полюбопытствовать. Застукают, некрасиво получится.