Герман выпрямился и изо всех сил швырнул гранату в окно с сорванной занавеской. Заранее знал, что не попадет – глазомер не развит, да и рука скользкая от пота. Но «бутылка» мелькнула в проеме, исчезла. Внутри закричали, затопали.
– Ты только, ваше благородие, не вздумай меня бутылкой по кумполу угостить. Только разозлюсь. Башка у меня крепкая.
Катя с опаской посмотрела на мальчика. Что-то уж совсем дикая версия складывается.
За спиной лопнули уцелевшие стекла. Из окон рвалось бесцветное пламя.
– Так все равно же завтра идти, – тряхнул отросшими кудрями храбрый большевик.
– В доме заперли. Под присмотром хозяйки, – прапорщик кашлянул. – А вы себя как чувствуете?