Он осознал, что при этом захихикал снова. От чего — неизвестно. По прежнему тут не было ничего смешного. Насколько он мог судить — в точности наоборот. Тем не менее он ржал. Монза, пройдя пару пьяных шагов, сложилась почти пополам. — Завязываю с куревом. — пробормотала она, сплёвывая желчь.
— Красться не в моём духе, Сволле. Зная, как часто ты моешься, Муркатто, нахуй, верняк учует тебя прежде чем ты подберёшься за сто шагов и будет настороже. Нет, мы туда поскачем и не станем утруждать мои колени. Всегда успеется слезть, когда мы выясним обстановку. А если у неё для нас припасён сюрприз, что ж, лучше уж я буду в седле. — Он мрачно глянул в сторону Трясучки. — Тебе не нравится, малыш?
Бенна оступился, изо рта пузырилась красная слюна, одна рука прижата к лицу, черная кровь вытекала сквозь белые пальцы. Другая рука нащупала меч, а Арио, остолбенев, смотрел на него. Ему удалось вытянуть из ножен около фута стали, как генерал Ганмарк шагнул вперед и воткнул в него клинок, ловко и точно — один, два, три раза. Тонкое лезвие скользило туда-сюда в теле Бенны и единственным звуком было слабое дыхание его широко раскрытого рта. Кровь брызнула на пол длинными полосами, начала течь под белую рубашку, оставляя тёмные круги. Он пошатнулся вперёд, запутался в ногах и рухнул. Вытащенный наполовину меч лязгнул под ним о мрамор.
Она скакала три часа и солнце клонилось вниз, скакала обратно к разлагающимся на поле битвы при Светлом Бору останкам, отужинать с герцогом Орсо и узнать его планы на окончанье сезона кампании.
— Как-то странно выходит? Я ношу шлюшечью одежду, а ты занимаешься шлюхиными делами.