Монза вскинула бровь. — Ведёт в атаку, надо же. Можно предположить что для такой работёнки он всё же надел бы хоть какие-нибудь штаны.
Затем земля саданула его, вминая друг в друга зубы. Он перекатился, хрипя, снова и снова, набрав полон рот грязи. Мир завертелся, сплошь тёмное небо и мелькающие комки почвы, летящие лошади, да падающие люди. Вокруг него тарабанили копыта, грязь сыпалась в глаза. Он слышал вопли, с трудом поднимаясь как можно выше, хотя бы на колени. Кувыркаясь, сверху упал труп и врезался в Трясучку, и снова сшиб его навзничь.
Он с хлюпаньем побрёл по воде пешком, ища продолжения. Ища Муркатто.
По крайней мере одноглазое чмо наконец заткнулось.
— … за каким чёртом я в это вписался, Дружелюбный? Сражаться, в моём возрасте? Ох уж эти сражения! Никогда меня не радовал этот раздел соглашения. И ещё на одной стороне с тем самовосхвалённым Морвеером! Отравитель? Дерьмоватый способ людей убивать-то. И, конечно же, я остро осознаю, что нарушил первое правило солдата.
— Чтоб тебе не быть потише? Я тут разъяснять пытаюсь. — Она пожала плечами, облизывая пальцы и нарочно чмокая. Морвеер испустил вздох неодобрения. — Беспечность молодости. Она научится. Пришла пора всем нам маршировать в одном направлении, а, Муркатто?