— Подпишите здесь, и здесь, и здесь, — пояснял сухопарый. Костистый палец порхал над документами.
Секира Трясучки снова бухнула по трубкам. Он не знал, за каким лядом они здесь нужны, но звон от них — охереть. Монза всё-таки успела увернуться снова, покачивая мечом, не сводя с него прищуренных глаз. Наверное ему надо было просто рубануть её по затылку, и положить всему конец. Но ему хотелось, чтоб она знала кто это сделал и почему. Жаждалось, чтоб знала.
Кажется он решил проскочить мимо огромной правой ноги Воина, но вместо этого ринулся с другой стороны, перепрыгнув сползший по пьедесталу труп Сальера. Она поняла, как он будет действовать, наотмашь ударила его по мечу, затем рубанула в голову с небольшой элегантностью, зато со всей силы. Он пригнулся как раз вовремя. Лезвие Кальвеса брякнуло о накачанную икру Столикуса, взметнув осколки мрамора. Она едва удержала загудевшую рукоять, левую руку заломило, когда она отскакивала в полуобороте. Ганмарк нахмурился, нежно прикоснулся свободной рукой к выщерблине на ноге изваяния. — Воистину варварство. — Он подскочил к ней, поймал её меч и отбросил её назад, один, два раза, её сапоги поскальзывались на камнях и торфе всё время пока она отчаянно пыталась найти возможность хоть как-то раздразнить или обмануть или ошеломить его. Но Ганмарк видел всё насквозь, до того как оно наступало, его мастерские навыки позволяли обходиться простыми движениями. Он едва ли даже запыхался. Чем дольше они бились, тем лучше он мог её оценить и сократить и без того скудные шансы.
— Может ты считаешь, что оно мне раз плюнуть, но это усилие — пытаться не терять надежду. Тяжкое усилие — и оно видимо уже не окупится.
Лицо герцога обесцветилось. — Что нам делать?
За стеною их моментально сдавили, так же тесно как в битве и ненамного менее устрашающе. Мощёная дорога с голыми деревьями по обочинам поворачивала между высокими зданиями. По ней хлестал через край шаркающий поток людей всех цветов и форм. Бледные мужчины в строгих одеждах, узкоглазые женщины в ярких шелках, чернокожие люди в белых хламидах, солдаты и наёмники в кольчугах и тусклых латах. Слуги, чернорабочие, торговцы, аристократы, богатые и бедные, ухоженные и неряхи, благородные и нищие. Страшенная толпа нищих. Расплывающейся волной накатывались и откатывались назад пешеходы и всадники, лошади, телеги и крытые экипажи, женщины под гнётом причёсок и ещё большим гнётом драгоценностей проезжали мимо в креслах, запряжённых парами потеющих слуг.