Два его законных сына сидели здесь же, за столом, и Стократ понял, что они ревнуют. Старший был ровесник Мир. Младший – лет десяти.
Он протянул тончайшую деревянную пластинку, на которой чернилами были выведены не вполне понятные каракули.
Когда Мир было четырнадцать лет, в замок приехал настоящий колдун. Властитель приказал дочке явиться к ужину; колдун был страшен и смотрел только на Мир.
– Парень, это ведь браконьерство, – рискнул сказать Репка. – Если ты ее поймал в общественной речке без лицензии…
– Что значит – «выдала»? Лесной Царь все знал заранее, ему нужно было посмеяться над нами и напугать остальных. Я помню, как трупы на помосте вдруг задышали и зашевелились, кого-то рвало… Я помню, как пришла в себя – на полу. Рядом лежал Филин – мертвый. И он не встал. Царь велел гостям вернуться за столы и продолжать веселье. Я кричала: ты же обещал! Он сказал: ты зря поверила. Измену, или одно только намерение изменить, я караю смертью, и пусть это будет уроком для всех.
– Поэмы? – осторожно удивился Стократ. – Песни?