Хромой и грузный человек с усилием опустился на колени. Двумя руками оттянул шейное кольцо своих доспехов, так что стал виден узкий темный рот. Он заговорил, глядя Стократу в глаза, старательно артикулируя…
– Он ведь прогнал тебя по приказу княжеского советника, – Стократ кивнул. – Но обставил дело так, будто ты сам виноват. С князем у тебя ссоры не было, случайно?
– Я все сделал, – тихо сказал Ворон. – Сегодня ночью решится, будет она жить или нет.
Вот так, просто, коротко, бессмысленно, сколько ни пробуй: «Сперва низость, потом доблесть». «Низость как условие доблести». И что это может значить, сучок вам в пасть?!
Девочке было четырнадцать лет. Полгода назад, на ярмарке в Утоке, она подошла, замирая от ужаса, к клетке с почтовыми птицами, которую возили по крупным городам посланцы Белой Школы.
– Отлично! – рявкнул властитель. – Р-рыба, лучше некуда! Я успел отправить их с учителем, послать их, р-рыба, куда подальше… Что здесь творится, колдун, у меня весь двор завален трупами мятежников – и слуг!