Второй раз за пару дней Шмелева жизнь круто повернулась. Если не считать того момента, когда она висела на волоске.
– Меч, – сказал он хрипловатым неверным голосом, – а, меч?
– И потом пересаживал в деревья и животных, – подхватил Правила Приличия. – Там у них одна береза во дворе, говорили, что в ней сидит душа убийцы и каждый год, в годовщину убийства, – плачет. Я сам видел: стоит вроде дерево, дождя нет, и вот такие капли катятся по листьям…
Город выглядел, как после долгой войны. Дымились пепелища, валялись неприбранные трупы. На перекрестках маячили по двое солдаты Вывора – в синих плащах с белыми гербами.
– Это колдун, – сказал стоявший на коленях. – Колдун их убил, Стократом зовут. Мы договорились с паромщиком… Пришли на берег, стали их брать…
Она была горячая, как камень на летнем солнцепеке. Ее трясло; он почти силой развернул ее лицом вниз и отбросил плащ, в который она куталась. Задрал подол рваной рубашки. Рисунок на коже проступил еще ярче, а рана на месте столицы Гран воспалилась.