От прикосновения Мир зашипела, выгнувшись дугой, и в тот же момент по дороге застучали копыта, а в городе зазвонил колокол. Он звонил истерично, заполошно, а дыма становилось все больше, он закрывал уже половину неба, и по дороге, идущей вдоль оврага, скакали, нахлестывая лошадей, невидимые люди…
Кто-то шел пешком по тракту, пустынному в этот час. Кто-то видел в темноте и не боялся ни зверей, ни разбойников. Подкрышей выглянул из-под еловой лапы – по дороге шел седой человек, не старый еще, с мечом на поясе.
Шмель странно успокоился. Никогда прежде ему не доводилось быть таким равнодушным.
Он хотел бы хоть раз испытать нечто подобное. Хоть раз попробовать самое начало пиршественной истории. Не говоря уже о том, чтобы приготовить ее самому.
– Он говорит… Вроде бы у них часть народа сговорилась и убила какого-то высокого правителя, чтобы начать войну. Все этого хотели, но это было противозаконно. Поэтому другая половина назвала тех первых бунтовщиками и казнила.
Старик хлопнул в ладоши, требуя новый кубок. Руки его засновали, как лапы паука; Шмель отхлебнул воды – губы пересохли, и язык прилип к нёбу. Мастер говорил: «Чтобы понимать тонкие смыслы, ты должен отказаться от острой и соленой пищи, не прикасаться к вину, всегда носить с собой флягу и смачивать рот, не допуская жажды…»