Он достал флягу с водой и последний сухарь. Мимо по дороге тянулись возы и фуры – разъезжались с ярмарки обитатели соседних сел, торопились попасть домой до полуночи. Шли пешком усталые воры; Репка подтянул мешок поближе, зажал в ногах. Воры-то усталые, а оценивающий взгляд на себе он ловил не раз и не два.
– А в Макухе об этом молчат. Даже в таверне.
Туман над рекой до сих пор держался. Противоположный берег не был виден.
Стократ отыскал место на карте, где – приблизительно – помещался камень, сию минуту впившийся ему в зад. Дальше по дороге, совсем недалеко, имелся поселок под названием Длинный День.
– Мир никогда не умрет, – сказал Стократ и улыбнулся встревоженному старику. – Поверь мне, отец. Мир никогда не умрет.
Посланец взял из ее мокрой ладони смятый листок. Аккуратно разгладил. Девочка смотрела вниз, чтобы не видеть его лица, пока он читает. На лице могли бы отразиться недоумение и снисходительность, и тогда девочка точно убежала бы – в слезах; нет, лучше было разглядывать свои туфли, праздничные, хоть и очень пыльные.